Неточные совпадения
Видно было, как внутри метался и бегал человек, как он рвал на себе рубашку,
царапал ногтями
грудь, как он вдруг останавливался и весь вытягивался, словно вдыхал.
Он остановился у окна,
царапая ногтем лед на стекле, долго молчал, всё вокруг напряглось, стало жутким, и, как всегда в минуты таких напряжений, у меня по всему телу вырастали глаза, уши, странно расширялась
грудь, вызывая желание крикнуть.
А бедняга-«профессор» только озирался с глубокою тоской, и невыразимая мука слышалась в его голосе, когда, обращая к мучителю свои тусклые глаза, он говорил, судорожно
царапая пальцами по
груди...
Благообразная женщина, служившая, во время его посещения, Хаджи-Мурату, теперь, в разорванной на
груди рубахе, открывавшей ее старые, обвисшие
груди, с распущенными волосами, стояла над сыном и
царапала себе в кровь лицо и не переставая выла.
Это вышло неожиданно и рассмешило мальчика. Смеясь, он подбежал к окну и отскочил, обомлев: лицо отца вспухло, почернело; глаза, мутные, как у слепого, не мигая, смотрели в одну точку; он
царапал правою рукою
грудь и хрипел...
Он почти плакал и все как-то
царапал тонкими, слабыми руками
грудь и шею себе.
Филипп Филиппович, не умолкая,
царапал агентов охраны своим тонким голосом, раздражающим уши, осыпал всех упрёками в бездеятельности, Ясногурский печально чмокал губами и просил, прижимая руки к своей
груди...
— Не верю я, — не верю! — бормотал он, хватая и
царапая руками
грудь, бельё, спинку дивана.
— Да, личность выдающаяся, — подтвердил фельдшер. — Крестьяне его прямо обожали. Подход знал к ним. На операцию ложиться к Липонтию — пожалуйста! Они его вместо Леопольд Леопольдович Липонтий Липонтьевичем звали. Верили ему. Ну, и разговаривать с ними умел. Нуте-с, приезжает к нему как-то приятель его, Федор Косой из Дульцева, на прием. Так и так, говорит, Липонтий Липонтьич, заложило мне
грудь, ну, не продохнуть. И, кроме того, как будто в глотке
царапает…
Некоторые из них стегали себя многохвостыми плетками из кожи носорога, другие наносили себе короткими ножами в
грудь и в плечи длинные кровавые раны, третьи пальцами разрывали себе рты, надрывали себе уши и
царапали лица ногтями.
Василий бросил в него веслом, оно не долетело, и мужик, снова обессиленный, свалился
грудью в лодку и
царапал ногтями дерево, глядя на сына, а тот кричал ему издали...
И, выйдя в место, куда ходили по нужде, долго плакал там, корчась, извиваясь,
царапая ногтями
грудь и кусая плечи. Ласкал воображаемые волосы Иисуса, нашептывал тихо что-то нежное и смешное и скрипел зубами. Потом внезапно перестал плакать, стонать и скрежетать зубами и тяжело задумался, склонив на сторону мокрое лицо, похожий на человека, который прислушивается. И так долго стоял он, тяжелый, решительный и всему чужой, как сама судьба.
Коллежский асессор заморгал глазами и почувствовал, что по его щекам ползет что-то вроде мурашек… Он завернул младенца, взял его под мышку и зашагал дальше. Всю дорогу, до самой дачи Мелкина, в его голове толпились социальные вопросы, а в
груди царапала совесть.